– Я тут вспомнил, – не придумал ничего лучшего Артем. – С девушкой одной я познакомился. Она тоже из стрип-данса была. Телефон не взял. Может, ты ее знаешь?

– И ты туда же? – сально хохотнул Дмитрий. – У тебя такая женушка симпатичная.

– Да нет. Ничего такого. Просто эта девушка, Нина, просила меня помочь знакомого на работу устроить. Он закончил математический. Ну, в общем, есть место, а где она... Я по клубам не хожу.

– А где познакомились?

– В кафе в парке, возле моей работы. Кофе вместе пили, потом прошлись до метро...

– Нина, говоришь?

– Да, такая маленькая, с короткой стрижкой. Она мне вообще-то записала телефон на бумажке, я потерял.

– Как ее группа называется?

– Не знаю. Я вообще не догадывался, что их много.

– Не то слово. И все рано или поздно выступают у меня.

– Серьезно? Может, помнишь такую? Она совсем молоденькая, и примета у нее есть особая. Из-за этого она мне и запомнилась.

– Что за примета?

– Бровь одна повреждена. Рассечена будто пополам.

– Ну, знал я такую... Давно не видел. Давай еще выпьем на посошок?

...Артем вернулся на работу удрученный. Как Юля сказала: вроде следствие обязано проверять любое его предположение? Ему что, стучать на очередного человека с широкой спиной из-за того, что тот знает или стремится узнать всех московских стриптизерш? Так можно стать ходячим анекдотом. А мама посидит в Интернете и невзначай начнет рассказывать за завтраком, к чему приводят навязчивые идеи.

– К тебе можно? – в дверь заглянул улыбающийся Максим.

– Конечно, – обрадовался Артем. – Мы давно не виделись.

– Точно. Не пересекались.

Максим удобно устроился в кресле, какое-то время внимательно смотрел Артему в лицо, потом сказал:

– Слушай, а давай сегодня не будем о делах? Вид у тебя усталый.

Артем кивнул и с благодарностью взглянул на товарища. Макс очень спокойно всегда принимает лишнюю работу, у него очень уравновешенный взгляд на вещи. И переработать не боится, но в то же время убиваться над какой-нибудь трудноразрешимой проблемой не станет в ущерб здоровью. Он и в институте был таким – всегда среди лучших, но без пожара в мозгу, который заставляет ради науки забывать обо всем на свете. Что бы они без него делали, все остальные сотрудники, по сути, раки-отшельники, как и Артем.

– Видел, как тебя привез Димка Фролов, – сказал Максим. – Мы что, ему помогаем?

– Он этого хочет. Я пока не решил. Ты его знаешь?

– Я знаю всех, – рассмеялся Максим. – Просто Димку сейчас только ты можешь не знать.

– Почему?

– Вся желтая, зеленая, серо-буро-малиновая пресса уже зубы сточила, описывая его роль в убийстве Коврова. Ты что, и об этом не знаешь?

– Об этом, конечно, знаю. Но при чем тут Фролов? Там вроде убийца – женщина.

– Да. Любовница. А Фролова с дружком Васильевым Ковров пригласил в свою спальню по ходу. Хотел разнообразить сексуальную жизнь. В общем, они туда явились голые, в предвкушении, а эта Корнеева – бешеная, кстати, баба – в знак протеста задушила Коврова на их глазах. Один охранник уже выложил видео в инете: как этих херувимов без штанов допрашивают полицейские. У Коврова повсюду видеокамеры натыканы.

– Да ты что! Какой мерзавец! Я сейчас позвоню и откажу ему.

– А я бы не стал. Деньги не пахнут, даже его, а он все равно плохо кончит, поставим мы ему дело или нет.

– Но я не смогу с ним работать... Хотя... Ты, возможно, прав. Ладно, Макс, спасибо, как всегда, за информацию. Я, оказывается, в этом полный ноль. Сегодня пробивал сведения о бизнесе Фролова, собирал отзывы конкурентов, но мне и в голову не пришло прочитать что-то под названием «скандал»... Макс, а что ты думаешь об убийце Коврова? Об этой Корнеевой.

– Ну, не так, чтобы я о ней думал... Скажу просто, что не удивился. Понимаешь, большинство мужчин определенного круга считает необходимым дорого платить за то, что не много стоит, более того, они то же самое получат даром. Но это не ложится на мужское самосознание. Ковров чувствовал себя полноценнее от того, что у него дорогая женщина. Как я понимаю, она когда-то была дешевой проституткой, подорожала по мере употребления. И все было бы у них, как в сказке – каждый получал, что хотел, – если бы он за свои деньги не захотел большего. Отведайте, гости, мое любимое блюдо. А она... Я ее пару раз видел, это не тот случай, когда наложница берет, что дают, и за это расстилается под ногами ковриком. Тигрица. Таких укрощают иначе. Я так думаю. А не трясут перед ней по пьяни голыми причиндалами. Она озверела. Думаю, ей должны скостить срок за милосердие. У нее была возможность передушить всех, как индюков.

– А зачем ее укрощать? – изумленно спросил Артем. – Я и про тигриц не понимаю: жестокое обращение, был в детстве один раз в цирке, возненавидел это место навсегда. Но тут – женщина...

– Да ни за чем, – рассмеялся Максим. – Сказал ради красного словца. Насчет тигриц в цирке – я не в курсе. Встречусь с Запашными – спрошу. Я бы в дрессировщики не пошел. Что касается женщин... Если серьезно с точки зрения сделки, то я уже говорил: здесь логики нет. Человек платит деньги и получает нужные ему услуги. Если не получает, сделка не состоялась, он платит кому-то другому. Я не прав?

– Мне кажется, нет, – задумчиво сказал Артем. – Я тоже не в курсе подобных отношений, но в данном случае, похоже, Коврову жизненно важно было причинить унижение – именно женщине, которая не могла на это пойти. Наверное, бывает такая любовь...

– Ключевое слово – «жизненно», – иронически улыбнулся Макс. – А смешное – «любовь». Глубоко ты копнул. Но ты про инстинкты, а я про сделку. За свои деньги Ковров мог бы купить бабу не хуже и тоже с характером, и при этом не бояться, что она его прикончит, если ей что-то не понравится. Ты об этом не знаешь, но рынок проституток всех калибров, и содержанок в том числе – этот рынок безразмерен. Меня, кстати, он тоже не интересует. Если я захожу в магазин, а там слишком много разновидностей одного продукта, у меня аппетит пропадает.

Максим улыбнулся и вышел, Артем задумчиво посмотрел ему вслед. Жестокий расклад. Макс не всегда добродушен, оказывается. Но и случай дикий, конечно. Добрых чувств ни у кого не вызовет. У судей тоже. Артем никому об этом не скажет, но его сочувствие на стороне Виктории. Убийцы. И ему не понравилось, что Макс назвал ее проституткой. Приписал к морю доступных женщин. Хотя это так и есть, но люди по-разному выбираются из жизненной западни. И ковриком она все-таки не стала. Тигрица... Артем подумал, что, если такая женщина кого-то полюбит, это будет необычный человек. Но это из области невероятного. Из такой ловушки она не вырвется, наверное. Он сначала взял телефон, чтобы позвонить Сергею, потом положил его. Значит, Фролов и без него находится в поле зрения следствия. Пусть по другому делу. Узнать о нем нечто такое, что, возможно, указало бы на его причастность к убийству... Это узнать может все-таки только он, Артем, в процессе сотрудничества с ним...

Глава 18

В конце рабочего дня Люба достала косметичку и стала вдохновенно, даже яростно, накладывать яркий макияж, время от времени поглядывая на часы.

– Я волнуюсь, – произнес, не обращаясь ни к кому, Коля Кузнецов. – Мне кажется, к тому моменту, когда за Любой приедут, – последний мазок не будет положен... И это будет иметь катастрофические последствия. Судя по тому, что я сейчас вижу.

– Что ты видишь? – лениво спросила Вероника. – Кроме жутко размалеванной физиономии, которой еще один мазок придаст сходство с карнавальной маской?

– О! Как ты не права, – радостно воскликнул Коля. – Точно ты не сечешь в живописи, Ника. Извини, я тебя не обидел? Дело в том, что один штрих может решить все. Мы имеем либо Мадонну Рафаэля, либо «Гибель Помпеи».

– Придурок, – незлобиво и небрежно бросила Люба, похлопав свежеприклеенными ресницами.

– Согласна с предыдущим оратором, – подытожила Вероника. – Ты, Коля, меня обидеть не способен по ряду причин. Одна из них: именно в живописи, образно говоря, ты свинья в апельсинах. Это насчет превращения Мадонны в «Гибель Помпеи». Но в данном случае ты прав. Я тоже усматриваю в боевом раскрасе Любы следы разрушения гармонии. Которой, впрочем, не замечала в ее лице и раньше.